Алексей Бергман - Запомни - все обман![СИ]
Вначале Воронцова приглашали на семейные обеды в качестве жеста благотворительности к бедолаге, трудившемуся за сущие копейки. Довольно скоро, Амбарцумян оценил к а к о г о работника обрел случайно, и обеды превратились в задушевные застолья–сиесты.
За бокалом красного вина Гамлет Давидович благодушно распинался «за жизнь», рассказывал о своем прежнем житье–бытье в Баку, вспоминал покойную матушку Дианы — «фантастически прекрасную азербайджанскую девушку Каринэ». (Вообще–то, матушку Дианы звали несколько иначе — Карина, но Гамлет вспоминал жену исключительно на армянский лад.) Слал проклятия на головы руководителей, разваливших Великую Социалистическую Державу, шовинистически брюзжал, вздыхал:
— Как дружно жили! Хлебосольно — мой дом, твой дом. Свадьба — на всю улицу. Хороним — всем городом оплакиваем. Но…, — признавался честно, — даже в советские времена армян в Баку не слишком жаловали. Армянина могли оставить крайним чисто машинально. Что говорить о временах — ниспосланных нам карой! — после Карабахского конфликта… Натерпелись, парень. Много. После смерти моей ненаглядной Каринэ, совсем туго стали. Дианочка даже в школу один год не ходила. Моя родня погибла при спитакском землетрясении, — приехали сюда.
Сюда, на довольно космополитичный юг России, Гамлет Давидович приехал снабженный через третьи родственные руки номером телефона загадочного, но солидного человека Магомета Хасановича.
— Ты о нем слышал, — чуть напрягая лицо, говорил Амбарцумян и напоминал Захару о паре случаев, когда на них «наезжали» работники сервисных служб разнообразных громких марок с требованием не отнимать клиентов.
Тогда дяде Гамлету чуток бока помяли, пока Воронцов из задней части, из подсобки подоспел. Захар повыбрасывал самонадеянных нахалов из ателье…, чуть позже приезжала — крыша.
Злопыхатели–ревнители испарялись мигом и навсегда.
— Солидный человек, — горестно вздыхал Амбарцумян. И быстро оживлялся: — Но даст бог, с твоей и божьей помощью за все за это, — круговой жест короткопалой ладони, включающий в себя не только застольный кабинет, но и прочие помещения, — расплатимся.
На первом же свидании, далекая от всяческих уверток Дина поведала Захару, что п о к а мастерская к а к б ы принадлежит солидному человеку Магомету Хасановичу. Обосновавшись в российской глубинке, Гамлет Давидович решил и здесь работать по ремонтной части, у влиятельного в определенных и не только кругах Магомета Хасановича свободное помещение нашлось…
— Папа много был должен, — вздыхала Диана. — Для ремонта сложной электроники его знаний уже не хватало, до твоего прихода папа уже подумывал открыть в мастерской салон–парикмахерскую или домашнюю кулинарию… Но сейчас, вроде бы почти разделался с долгами. Спасибо тебе, Захар… Ты нас очень выручил.
Ласково посмеиваясь над батюшкой простодушная Диана в лицах рассказала, как переживает папенька, что золотой работник сорвется в Сколково или любой другой научный центр России (где, по секретному мнению просвещенного Гамлета Давидовича гениальному подмастерью самое место), что соблазнится на посулы конкурентов от крутых импортеров…
— Я не уйду, Диана, — утопая в глазах цвета полированной меди, говорил Захар.
Он давно мог предложить армянину–хозяину денег и выкупить у неприятного солидного человека не только мастерскую, но и всю его недвижимость в жарком городке… Но пока молчал. Мультимиллионер хотел, мечтал, чтобы его полюбили не за что–то, не в благодарность, а ради него самого — «скромного работяги» Захара Воронцова.
Все годы скитаний беглец любви боялся, избегал ее как мог. Хотя целибата отнюдь не соблюдал. Воронцов закручивал стремительные и необязательные романы, шикарно обставлял расставания с девушками без обоюдных претензий. Привязанности, боялся как черт ладана, з а в я з н у т ь не решался. Влюбленный мягкотел и рассредоточен, жажда абсолютной близости развязывает язык и душу — впускает внутрь себя другого человека.
А беглецу впускать — нельзя. Опасно для любимого и близкого. Может быть — смертельно.
Воронцов не позволял себе даже ненавязчивых приятельских отношений. Пару раз нарывался на откровенное недоумение дружков, когда не смог оценить элементарную шутку или неглубокий экскурс в прошлое — упоминание героев известной мыльной оперы не получилось адекватно применить к обстановке. Наткнулся на задумчивый взгляд случайного собутыльника в пивной. А дело было в Лондоне, где недавно произошли террористические акты…
Пришлось смываться. Срочно. И не только из пивного бара.
В России дело обстояло еще хуже. Нагромождения синонимов, выверты рассейского менталитета порой настолько закрывали суть беседы, что Воронцов однажды нарвался на вопрос:
— Ты что, парень — шпион, что ли? Это ж каждый малолеток знает!
Небогатый, но благодарный клиент ремонтной мастерской случайно встретился и предложил взять в магазине «Чебурашку». Отвлекшийся на что–то Захар невнимательно ответил: «Здесь нет отдела с мягкими игрушками». Прослушал отповедь насчет шпиона. Позже через Интернет узнал, что в народе «чеберашками» прозвали бутылочки спиртного.
Вот так–то вот. Чего уж ждать от близких отношений.
Два года Воронцов терзался, мучился, подумывал и вовсе, пока окончательно не завяз, уйти из мастерской — удержала порядочность и обещание Диане «я не уйду, я вас не оставлю». В целях профилактики сдержанности, издевался сам над собой — влюбленный недоумок, платонический воздыхатель, свидания–ромашки, блин!..
Через два года Диана сама призналась Воронцову в любви. С первого взгляда, с первой минуты, с первого слова.
Захар так ошалел от счастья, что потерял контроль над разумом и телом: подмастерье и дочь хозяина мастерской стали любовниками. Неопытная девушка сама все решила за робкого и деликатного кавалера.
Это произошло неделю назад. Через три дня с Воронцовым случился первый приступ «белого шума». Еще через три дня на пороге квартиры появился полосатый кот с рваным ухом и светло–бежевой грудкой, в «носочках» того же колера.
Загадка бытия.
Одной рукой придерживаясь о косяк, грудой мышц нависая над порогом, Захар сумрачно разглядывал гостя в полосатой шкуре. Кот неотрывно глядел ему глаза. Воронцов в о т к н у л с я в черные кошачьи зрачки, показавшиеся вдруг бездонной, как глубины космоса воронкой… На секунду зрение запорошили черно–белые мушки…
И будто некий тумблер щелкнул в голове: «канал» настроился. Пошло изображение.
Совершенно четко, без помех Захар увидел себя со стороны: широкоплечий заспанный верзила в измятых клетчатых трусах тискает косяк, башкой трясет.
Ракурс — снизу. Оттуда, где сидит невозмутимый зверь. Цвета и четкость — нереальные, не ч е л о в е ч е с к и е.
Опешивший Захар отпрянул в прихожую. Голова кружилась, рассудок не находил для происшествия — пришел кот–телепередатчик?! — логического объяснения. Вернулись страхи: экстаз любовных отношений сбили некий мозговой блокиратор, «белый шум»…, теперь контакт с животным… Я совсем схожу с ума?!
Пока Воронцов путался в раздрае логики и личных ощущений, кот вроде бы вздохнул разочарованно — трансляция вида снизу Захара Воронцова прекратилась; независимо задрав вверх хвост, вошел в квартиру и уверенно потопал к кухне.
Хозяин, громко шлепая босыми пятками и все еще пошатываясь, двинулся за ним.
Довольно крупный по кошачьим меркам зверь зашел на кухню, протопал к холодильнику и, вплотную прислонив нос к щели дверцы: замер. Толи принюхиваясь, толи намекая на угощение.
— А ты нахал, приятель, — растерянно пробормотал хозяин. Опасливо обошел странного когтистого визитера, распахнул дверь холодильника и только тут понял, что дико, до спазмов живота хочет пить! Причем не охлажденной минералки, а очень точно — молока.
Задумчиво поглядывая на кота, Воронцов плеснул с пиалу — поставил чашечку на пол перед г о с т е м, себе налил в полулитровую кружку. Выпил.
Оперся задом на кухонную тумбу: нахмурился, прислушиваясь к ощущениям…
И удивился. Недавняя паника схлынула так же внезапно, как и началась. Под черепной коробкой сновали только с в о и мысли — причем весьма беспечные, словно появилась уверенность, что с приходом в дом непрошенного полосатого зверюги все должно наладиться. Нервный внутренний зуд прекратился совершенно, осталось некое, крайне уютное ощущение ПОКОЯ.
Невероятно.
Захар лодыжкой зацепил ножку, стоявшей под столом табуретки, ловко выдвинул ее на середину кухни: сел. Задумался.
Во всем, что здесь твориться отсутствует малейший признак логики. Следуя из нешуточного и жутковатого опыта сбежавшего подопытного кролика, сейчас он должен биться в пароксизме головой о стену: кошмар, кошмар, я докатился до общения с котом!!!!! Ничего не могу с собой поделать, любопытствуя, пытаюсь «подключиться» к мозгу животного!!!
